Двадцать лет спустя

Ссора между женщиной и мужчиной Истории о любви

В уютной комнате на большом диване сидели двое. Он — на одном краю, она — на другом. Еще несколько минут назад воздух сотрясали громовые раскаты упреков, больно били в грудь злые слова, истерично взвизгивали разбитые бокалы; со свистом рассекая воздух, летели в раскрытый чемодан ботинки, рубашки и пиджаки. А потом он снял с запястья часы, которые она подарила ему на первую годовщину свадьбы, и швырнул их в камин. Звук лопнувшего стекла был похож на выстрел. Она перестала плакать, он — кричать. Вдруг оказалось, что сил больше нет, что все слова закончились, и слезы — тоже. Они без сил опустились на диван и, будто зачарованные, наблюдали за тем, как пламя уничтожает не просто часы, а символ времени, отведенного им на любовь.

Он и она молча смотрели на огонь, полыхающий в камине, а под высоким потолком витали их мысли. «Я тебя ненавижу».
«И как я прожил с тобой двадцать лет?»

Двадцать лет… Они пролетели, как один миг. Наверное, так же быстро промелькнут еще двадцать, и еще. Когда-то они мечтали, что на закате жизни будут гулять по парку, взявшись за руки, или, сидя на песке у самой кромки воды, станут смотреть, как солнце опускается в море.
— У нас обязательно будет домик на побережье, правда? — она с надеждой смотрела ему в глаза.
— Конечно, будет. Я все для тебя сделаю.

Парень и девушка сидели на узкой скрипучей кровати в комнате общежития, тесно прижавшись, друг к другу. Казенный стол, шкаф и две тумбочки — вот и весь их скарб. И все же в маленькой комнатке было уютно. Потому что она повесила на окна красивые шторы, расставила на подоконнике горшки с растениями, а стол застелила скатертью, которую бабуля вышила специально к их свадьбе. На столе красовался фарфоровый чайный сервиз, преподнесенный подружками, а ноги утопали в пушистом ворсе ковра: этот родительский подарок делал комнату просто роскошной.

В общежитии они прожили семь лет. Здесь появились на свет сын и дочь, и молодым супругам дали квартиру от предприятия, где работал глава семейства. Это было счастье! Две комнаты и собственная кухня! Пусть маленькая, но своя! Он работал, не жалея сил: нужно было делать ремонт, покупать мебель. А еще хотелось, чтобы жена и малыши ни в чем не нуждались. Потом стали робко заговаривать о квартире побольше.
— А помнишь, мы еще хотели домик на берегу моря? — улыбаясь, говорила она.
Он помнил. И делал все возможное, чтобы их мечты сбылись.

Друг предложил организовать совместный бизнес. Дело пошло. Через несколько лет появились и большая квартира, и собственный дом. Правда, не на побережье, а в тридцати километрах от города, но зато с камином и уютной террасой. По вечерам, уложив детей спать, она бродила по этому дому, смахивала отсутствующую пыль, переставляла статуэтки на полочках, разжигала огонь в камине, наливала в чашку ромашковый чай и с ногами забиралась на диван. Он возвращался очень поздно, но она никогда не ложилась спать без него. Ждала, по нескольку раз разогревала ужин. И все думала: так и должно быть? Все это: камин, красивая мебель, навороченная техника и две машины в гараже — дано в обмен на время, которое мы могли бы быть вместе? «А ты хочешь снова вернуться в общежитие? Сидеть рядом на маленькой жесткой кровати и мечтать о таком вот большом доме?» — ехидно спрашивало подсознание. А она не знала, что ответить. В идеале хотелось и дом, и достаток, и чтобы любимый муж всегда был рядом. «Все и сразу — это невозможно», — говорило подсознание, и она, чтобы заглушить его голос, наливала себе бокал вина. Один, второй — и по телу разливалось приятное тепло, мир становился спокойным и уютным. А потом хлопала входная дверь, и она летела в прихожую, прижималась к нему и с нежным укором спрашивала:
— Ну почему опять так поздно?
— Ты же все понимаешь, — отвечал он.

По выходным они всей семьей обязательно куда-нибудь выбирались. Уже начиная со среды, она придумывала «программу» — такую, чтобы было интересно каждому члену семьи. Вечером сын и дочь оставались дома одни, а папа и мама шли в кино, театр или ресторан.

Внешне все было прекрасно. Образцовая счастливая семья. Но она чувствовала: что-то не так. Он сильно изменился: стал молчаливым, жестким, часто уходил в себя. Плавно отстранял ее, когда она «лезла с телячьими нежностями», и все позднее возвращался с работы. А однажды совсем не пришел. Она так и просидела на диване у камина до утра. Осушила бутылку вина и заснула на рассвете. Сон был коротким и неглубоким: она слышала, как наверху, в комнатах детей, трезвонили будильники, как сын и дочь носились по дому, собираясь в школу, и в полудреме думала: «И кто же их теперь отвезет на занятия?» Словно в ответ на ее мысли, хлопнула входная дверь, и раздался веселый зычный голос:
— Наследники! Вы уже готовы? Быстро в машину!

Она с трудом поднялась с дивана и прошлепала в прихожую. Муж был свеж и выглядел, как всегда, безупречно, а в его глазах плясали озорные искорки.
— Все понятно, — прошептала она и ударила его ладонью по свежевыбритой щеке.
Он отшатнулся и занес руку для ответного удара, но тут в коридор вбежали дети, затеяли возню с куртками и обувью.
— Вечером поговорим, — сухо бросил он и вышел из дома.

…Вот и поговорили. Она узнала, что много лет сидела у него на шее, и что ему опостылела эта однообразная жизнь. И что терпит он все это только ради детей. И — да! — «у меня есть другая женщина. Я мужчина. Имею право». Он не тронул ее и пальцем, но бил словами. Она бросала в него бокалы, но попадала все время в стену, а он орал: «Истеричка!» Хорошо, что дети сегодня остались в городе, у бабушки с дедушкой, и не видят этого кошмара.

А потом он швырнул в камин часы. «Странно, — думала она, глядя на пожирающие их языки пламени, — почему он до сих пор не купил себе другие? Носит старые часы, подаренные опостылевшей женой…»
«Вот и все, — думал он. — Нашего общего прошлого больше нет».
У него зазвонил мобильный телефон.
— Скоро приеду. Навсегда, — коротко бросил он.
Было слышно, как в трубке визжат и ахают.
— Я потом все объясню.

Он нажал «отбой», встал с дивана и внезапно рухнул, как подкошенный. «40 лет — критический возраст. Вам нужно беречь сердце», — молнией пронеслись в голове слова доктора, который совсем недавно делал ему кардиограмму, и он провалился в бездну.

Сидя на шатком стуле у больничной койки, она смотрела на бледного мужа и мысленно обращалась то к нему, то ко Всевышнему: «Три дня назад я хотела, чтобы ты умер… Прости меня, Господи, за эти мысли! Не забирай его! Пусть он будет не со мной, но живой. Я не буду его ненавидеть, не буду судить. Не людское это дело — судить, а твое, Господи… Я так его люблю…» В коридоре послышались голоса. Приближаясь, они становились все отчетливее, и скоро она смогла разобрать: — Девушка, к нему нельзя!
— Я жена!
— Что вы говорите? А кто тогда сейчас у него в палате?
Когда открылась дверь, она не повернула головы, а только крепче сжала его руку.
— Уходи, — услышала шипение за спиной. — Ты довела его до сердечного приступа. Хочешь окончательно угробить?
— Женщины! — взмолилась вбежавшая следом медсестра. — Давайте вы будете выяснять отношения не в больнице, а где-нибудь в другом месте!
— Алиса… — послышался слабый голос.
Он пришел в себя. И назвал не ее, а чужое имя. Она выскочила за дверь и не услышала продолжения фразы:
— Уходи, Алиса.

— Мам, нам обязательно уезжать? — капризничала дочь. — Почему мы должны жить у бабушки? Что произошло? Папа вернется из больницы, а нас нет?! Если вы поругались, то я хочу остаться с ним! Здесь у меня своя комната, а там не будет!
— Замолчи и делай, что велит мать! — сын бросал свои вещи в дорожную сумку и с яростью их утрамбовывал.
Она знала, почему он злится. Вчера в больнице, навещая папу, он столкнулся в палате с «этой рыжей». Мальчику уже шестнадцать, он все понял. Днем был молчалив и угрюм, а вечером не выдержал и рассказал ей о том, что видел.
— Когда я вошел, они ругались. Папа говорил, чтобы она больше не приходила, что он ее не любит, а любит тебя. Как так можно, мама: любить — и изменять?
— В жизни всякое случается, сынок, — она погладила его по голове и прижала к себе, как когда-то в детстве. — Бывает, что человек запутался, сам себя потерял. Потом что-то происходит и все становится на свои места. А бывает, что не становится.
— Если он вернется, ты простишь?
— Я уже простила. Но лучше нам все же уехать. Пусть папа побудет один. Ему нужно время, чтобы подумать, разобраться в себе.
Она чмокнула сына в макушку и добавила:
— Иди спать, мой хороший. Завтра рано уезжаем.

Оставшись одна, она разожгла камин, налила в бокал красное вино и с ногами забралась на диван. «Возможно, я делаю это в последний раз.» Мысль о том, что по ее дому может ходить другая хозяйка, была невыносима. Она залпом осушила бокал и снова наполнила его терпким хмельным напитком.
— Да ты сопьешься без меня, — послышался вдруг за спиной знакомый голос.
Обернуться было страшно: а вдруг это галлюцинация? Мираж, который, если на него взглянуть, растает?
— Я сбежал из больницы, — «мираж» присел рядом на диван и робко дотронулся до ее руки. — Ты ни разу ко мне не пришла. Я испугался, что больше тебя не увижу.
— А как же Алиса? — спросила она шепотом, все еще боясь взглянуть на него.
Вместо ответа он опустился перед ней на колени, зарылся лицом в складки домашнего платья.
— Прости меня. Я знаю, ты сможешь. Ты должна. Потому что без тебя я умру. Мне больше никто не нужен. Я вернулся.
Она поняла, что он имел в виду. Вернулся тот мужчина, который любил ее больше жизни. Тот, с кем они лежали, прижавшись друг к другу, на узкой кровати в общежитии, и мечтали о домике на берегу моря. Она кожей почувствовала, что теперь все будет хорошо. Она опустилась рядом с ним на пол, обняла и прошептала:
— С возвращением.

…В уютной комнате на полу перед камином сидели двое. Они смотрели на огонь и крепко держались за руки, а под высоким потолком витали их мысли.
«Я люблю тебя.»
«Я хочу прожить с тобой еще много раз по двадцать лет. И в этой жизни, и в следующей. Я так тебя люблю.»

Муж отвернулся от жены

Оцените статью
Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.

  1. Ангел 37

    Как похожа история на мою прям когда читала слезы сами из глаз по катились

    Ответить
Adblock
detector