Житомирский ОМОН

Это был по своему самый легендарный спецназ внутренних войск, самый жестокий его состав. Бросали его по личной инициативе начальника управления и только на самых упрямых. Ходили разные слухи об этой бригаде. Одни рассказывали, что у них есть свой допустимый лимит трупов, поболее чем у других подразделений, другие о том, что лимита и вовсе не существует, сколько прибьют, все с рук сойдет, о том, что их курирует сам министр, много чего болтали об этих чудовищах в масках. Рассказывали, что их командир специально не одевает маску, тем самым демонстрируя, что не боится ни бога, ни черта, а мести зеков и подавно.

Работали он редко и только там, где черная, зековская власть ни во что не ставила мусоров, отсюда и приказы взять в руки метлу, тряпку, да что угодно, только бы унизить таким образом, поставить на место, знали, возьмет, может ставить крест на своей арестантской порядочности. К их приезду администрация готовила списки, кого надо поломать, чей авторитет им спать не давал, мешал руководить, делать из зеков примитивные существа, готовые выполнять все их команды.

Иногда эти бравые вояки так увлекались, что не щадили вольнонаемных, мусоров в штатском, всех кто попадался на их пути. Сзади подразделения всегда двигались врач и парочка санитаров, для тех кому совсем уж не повезло и уносили окровавленные тела из ,,поля боя,,.

Кто-то рассказывал о парне-каратисте, на которого нарвались эти спецназовцы на Днепропетровской тюрьме, на которой они загуливали целый месяц после бунта, устанавливая свой порядок. Тюрьма была пересыльной, а потому все этапы встречал этот чертов Житомирский ОМОН, прибивая народ прямо на выходе из автозака. Когда один вот такой этап выстроили в длинном коридоре, собираясь прогнать через бойцов с дубинками на изготовку в шахматном порядке, заметили парня.

Когда погнали по этому смертному коридору, заметили, что в одного парня, как они не стараются, не могут попасть. Это был прямой вызов их бойцовским качествам. Выдернули парня в круг и попробовали так сбить с ног, но и тут ничего не получалось. Парень словно издевался над ними, легко уклонялся от дубинок, уходил из под ударов руками, ногами и только в крайнем случае, как бы не желая поранить детенышей, толкал руками или раздавал легкие тычки ладошкой. Вот тут и вышел из начальник, приказал разойтись и не мешать. Став в стойку он принял сам бой. Капитан, в таком звании был их командир, таки победил парня, но приказал больше эту камеру не трогать.

Лично я не заметил и капли благородства в капитане, про его бойцов и говорить не приходится. Переступив порог лагеря, они залетели первым делом в изолятор, где содержались нарушители. Я не видел, что там происходило, но видел залитый кровью пол, стены… На такие подвиги благородство не толкает.