После огромной камеры, ,,этапки,, как называли ее обитатели, моя первая камера показалась маленькой комнатушкой, рассчитанной на восемь человек, с одним окном, ржавым умывальником и такой же, видавшей еще задницы узников сталинских репрессий, ,,параша,,. Обитатели, не чета синим от наколок рецидивистам, с которыми я имел счастье познакомиться вчера, обыкновенные мужики, в первые попавшие в эти стены за различные преступления, милые, добрые люди, в сравнении с обитателями ,,этапки,,.
Приняли меня добродушно, а узнав, что я уже успел посидеть на малолетке, уступили хорошее место у окна и прониклись каким-то уважением. Почему? Вот так сразу? В камере собрались люди совсем из другого мира, ранее не слышавшие ни о тюрьме, ни о ее законах. Еще совсем недавно они были шоферами, строителями, лесорубами, был даже один начальник фабрики, попавший сюда за дачу взятки, отцами семейств и кормильцами. И вот их оторвали от этого мира и бросили в преисподнюю, без подготовки, без предупреждения. Когда на прогулке им задавали простые для любого зека, вопрос, они просто терялись и не знали что ответить.
Когда стучали в стену, а потом звали подойти к окну, они терялись и смотрели друг на друга непонимающим взглядом. Они не понимали, чего от них хотят, им говорили непонятные слова, а перевести было некому. В итоге камера оказалась в числе изгоев без всяких на то причин. Люди из-за их молчания сделали вывод, что в ней сидят опущенные или бывшие милиционеры, или просто зеки, которых администрация прячет. Надо было что-то срочно менять иначе потом уже не отмыться!
На первой же прогулке я постучал в стену и на требование: ,,Говори,, назвал номер камеры и назвался. Потом объяснил людям причину ,,мороза,, со стороны нашей камеры. Смеялись всем двориком, особенно когда я рассказал, что обитатели камеры просто не понимали некоторые слова, слышимость в морозное утро там стояла превосходная, даже не было нужды напрягать голос. Вот так я и стал предводителем дворянства в одном дворе.
Недели через две после того как я попал в камеру, на прогулке нам бросили ,,маляву,, в которой сообщали, что на тюрьму ,,подняли,,двух мерзавцев, которые изнасиловали девочек 12 и 13 лет, если попадут в нашу камеру, опустить. Когда я прочитал содержимое письма сокамерникам, на меня смотрели с немым вопросом. Наконец первый не выдержал начальник-взяточник:
-Мы что его должны убить?-с дрожью в голосе спросил он.
Пришлось объяснять, что значит послание, расшифровал непонятные доселе слова.
-Я не буду его трахать!-заявил все тот же начальник.
Пытаясь придать важность послания и чтоб присутствующие прониклись всей важностью, я объяснил, что за отказ ожидает присутствующих. Надо было видеть лица моих сокамерников, особенно когда я прямо заявил, что за отказ их самих трахнут. Каждый представил себя трахающим здорового мужика! Пришлось разрядить обстановку, рассказав, что обычно охрана прячет таких мерзавцев во избежание последствий, а потому вероятность, что это чудовище бросят в общую камеру, слишком мала. Я действительно верил в это, верил что нас всех минует чаша сия.
сложная жизнь