В деревне зимой в дотелевизорную эпоху ходили женщины вечерами на посиделки. Выбиралась определенная хата, куда сходились соседки. Как определялось место сбора, я затрудняюсь объяснить даже сейчас, с высоты своих лет и жизненного опыта? Семья как семья, с детьми, заботами, а вот ведь каждый вечер привечала соседей в ущерб своим делам .Я бы так не смогла, ну если бы только была одинокой. Позже стали ходить на «телевизор», ну а затем вечерние сходки постепенно прекратились, телевизор в каждом доме заменил живое общение.
Меня мама брала иногда с собой, я очень любила обстоятельные женские разговоры .Вспоминали детство, молодость, а сколько интересных, захватывающих дух, необъяснимых историй было услышано. Неторопливый деревенский говор, с местными оборотами речи, с живоописанием событий, подчас, доставлял удовольствия больше, чем телепередача «В гостях у сказки». Я телевизор так и не полюбила, до сих пор читаю и слушаю с большим удовольствием, чем смотрю. Помню, придем к соседям, Насте и Пал Филиппчу, а там уже сидят на длинной деревянной лавке женщины.
Нина, невестка, агроном, обычно в разговорах не участвовала, хлопотала по хозяйству, стирала, гладила, а тут подсела с вязанием и рассказала необычную историю, приключившуюся с нею в юности.
Нина рано осталась без матери, но с хорошим отцом смогла выучиться на агронома. В городе жила у тетки во время учебы, но домой ездила часто, навещала отца, младшего брата и мачеху, которую тоже любила. Ездила пригородным поездом, неторопливой «кукушкой», который приходил к станции в семь вечера. Но потом нужно было идти ещё полевой дорогой пять километров, минуя, где-то на половине пути, обширную балку-урочище, Рогатое.
Стояла весна, март. Зима в тот год была хоть и снежной, но дружная весна быстро растопила снег. Нина шла себе по травянистым проталинкам, кое-где по остаткам снежного наста, уже смерклось. Как-то вышло, что не оказалось попутчиков, но дорога много раз была хожена- перехожена, страха не было.
А вот и Рогатое, половина пути пройдено .Осталось спуститься по склону вниз, перейти узкий мосток через ручей, а там уже огни деревни покажутся. Ручеёк был невелик, иногда, жарким летом почти пересыхал, но весной наполнялся талой водой, становился довольно бурным. В стороне находилась земляная насыпь, плотина, там и проходила дорога для транспорта, а здесь, сокращая путь, ходили пешеходы. Нина имела при себе фонарик-жучок, такое жужжащее чудо-устройство, приходящее в действие от работы руки. Время от времени она подсвечивала себе путь, но освещение было совсем слабым, фонарик отслужил свой век. Уже был слышен шум бегущего по дну балки ручья, как вдруг к Нининым ногам подошла с мяуканьем кошка, Нина посветила, точно, кошка. Откуда же она взялась, что делала здесь, так далеко от деревни? Кошка была домашняя, это очевидно, она ласково терлась о Нинины ноги .Нина остановилась:«Кис-кис», позвала , кошка продолжала ластиться.
Нина погладила её, кошка выгнула спину, кружась вокруг ног, легко далась в руки и девушка двинулась с нею к мостку. Но тут кошка угрожающе зашипела, вцепившись когтями в одежду, Нина спешно опустила её на землю. Та не уходит, опять трется у ног. Стало как-то боязно, но нужно было идти и девушка опять сделала шаг к ручью. Кошка продолжала мешаться, путаясь под ногами. Смешивая досаду со страхом, Нина решительно осветила жучком путь, мостки были слегка прикрыты водой, она приготовилась на них ступить, но шагнуть не успела. Поток резко сдвинул почерневшие доски с места и закружил их, унося в темноту. Нина резко отпрянула, минутой раньше она бы наступила на ненадежные брусья и была б сбита водой. Делать было нечего, нужно идти к плотине. «Кис-кис», позвала Нина кошку, но та не отзывалась. Фонарик пожужжал, пожужжал, а кошка так же внезапно исчезла, как и появилась.
К дому Нина подходила уже в полной темноте. Кошка, по сути, спасительница её не выходила из головы. Что это было? Случайность? Что ей было делать в отдаленном, почти ещё зимнем поле? Куда она, наконец, пропала? Мачеха сделала свои выводы: «Это тебя мать спасла, душа её, через кошку, удержала на краю опасности».
