Так уж случилось, что первые десять лет своей жизни провел я с бабушкой Сашей. И всё, что было непонятно тогда моему детскому разуму, всегда находило ответ в её неспешном задушевном рассказе.
Помню, однажды спросил у бабушки, почему у нашего соседа фамилия такая смешная — Хитрый. Она улыбнулась и рассказала эту историю, произошедшую в далекие военные годы.
«Его с самой войны так величают. И не фамилия это вовсе, а прозвище. Фамилия у Семена — Куртыгин.
Было это в конце лета сорок третьего года. Мы тогда все — бабы и девки — в поле работали, рожь жали. Мужиков никого не осталось в деревне. Все на фронт ушли. И тяжело, и скучно было без них. Только и радость была, когда кому-нибудь письмо с фронта от мужа или сына придет. Письма читали всей бригадой, если не всей деревней. Всем женщинам хотелось узнать, как им, родненьким нашим мужичкам, на фронте воюется, как живется.
В тот день письмо было только Настюхе Куртыгиной от мужа Семена. Сама Настя неграмотная была, читать не умела, читать взялась девушка одна, Тамара Пышкина. Ну вот, начала читать. И тоже не поймет, что за письмо такое…
А в письме этом только и написано: «Сеня — хитрый, я его знаю, мы вместе с ним бьем фашистов». И опять: «Сеня хитрый, я его знаю, мы вместе бьем врага. Сеня хитрый, я его знаю, мы вместе бьем врага». И так весь листок исписан. Всё письмо! Только в конце письма приписочка: «Не волнуйся, Настя, Сеня твой живой и здоровый. Воюет хорошо. Тебя целует крепко».
Видно, товарищ над Семеном за что-то так подшутил, такое письмо написал. Сам-то Семен тоже неграмотный, писать и читать не умеет. А товарищ грамотный этим и воспользовался.
Вот в деревне с тех пор Семена, хоть он и геройский мужик — всю войну прошел, медалей много, зовут Сеня Хитрый. Прилепилось прозвище, вместо фамилии стало.
А Семен, когда с фронта вернулся, сначала тоже не понял, в чем дело. Почему его так называют, а потом узнал. Говорят, сильно на жену Настю обиделся. Но потом, видимо, понял, что Настюха ни в чем не виноватая, ведь она неграмотная. Если бы читать умела, разве дала бы такое письмо вслух перед всем колхозом читать. Конечно, не дала бы. А неграмотной как быть? Как узнать, что в письме? Все равно кто-то прочитать должен.
А в деревне ведь как, если один прознал, о чем письмо, – все узнают. Все на виду в деревне. Но теперь Семен не обижается – привык. Да и не обидное это прозвище, скорее, наоборот – характеризующее, об уме говорит. Мол, не простой мужик, а хитрый, с головой. Другое дело, если бы глупым или жадным прозвали, а это не обидное прозвище».
Подивился я тогда этому рассказу, да и сейчас дивлюсь: война, смерть, а люди шутили. Такой народ разве можно было победить фашистам? Да никогда! Да ни за что!