Маленькая деревушка Щегловка разбросала свои приземистые беленые хатки под соломенными крышами по холмам, разделенным безымянным ручьём. Деревню окружали со всех сторон пшеничные, да ячменные и свекольные поля, до центральной усадьбы села было не близко. Но в послевоенную школу ходило из Щегловки много детей, там рожали и в войну, как-то удалось остаться многим мужикам, здоровым да молодым в стороне от всеобщей мобилизации? Думаю, всё дело в том, что в коллективизацию жители Щегловки учинили антисоветский бунт. Трое крестьян не пожелали сдавать своих коров в колхоз. Их объявили кулаками и отдали под суд. Приехали в село представители власти из района, организовали судебное показательное заседание в сельсовете, но из Щегловки двинулась большая толпа, вооруженная дубинками и обрезами и этот суд разогнала. Были убитые и раненые. Народный гнев быстро усмирили, а бунтовщиков семьями отправили в ссылку. Недалеко от моего родительского дома живёт и по сей день старая женщина Евдокия Михайловна, родившаяся в ссылке, на севере. Её родители тоже участвовали в этом бессмысленном, обреченном на провал, деревенском бунте. В те времена юношей из таких вот неблагонадежных семей не призывали в армию. Считаю, что по этой причине многие щегловские мужики и остались дома. Но речь не об этом, а как раз о фронтовике, вернувшемся домой. Война закончилась, а голод продолжался. Хлебушка вволю не ели, только семья того фронтовика стала почему-то жить сытно. Рассказывала старушка, жившая в той Щегловке. Ровесница её, Нинка, на улице всегда с ломтем хлеба, то маслицем намазанным, то творожком или сметаной, а голодные ребятишки смотрят, да слюнки глотают, картошку вволю ещё не ели. Просили хлеба у Нинки-выносила тайком, простоватая была, пока мать не прознала. Только откуда такая сытость, отец был не только у Нинки, но жили-то всё равно впроголодь?
Заметили, что стали ходить к ним в хату бабы-не местные и не с пустыми руками, а с узелками. Илья, фронтовик тот, никаким ремеслом не занимался, сам был неграмотным, чем только мог им пригодиться? Тайна вскоре раскрылась. Женщины из соседней деревни Банище, многие из них были вдовами, ходили в ближайшую рощицу за дровами, места наши малолесные. Илья, с кобурой на ремне, в военной форме, ежедневно, словно на работе, тоже обходил эти лесочки. Подойдет к несчастной, навьюченной хворостом, а то со срубленной березкой или осинкой на санках, представится лесником, карандаш достанет, блокнот, записывать имя (ни читать, ни писать не умел), чтобы за ущерб наказание вынести. Время было суровое, жизнь человеческая тогда ничего не стоила, а за казенную ветку могли сослать туда, куда раньше были отправлены щегловские бунтари. Несчастные в ноги к нему бросались, просили сжалиться, топить нечем, ребятишки зимой мерзли: в хате к утру лёд в вёдрах плавал. Уступал, «сжалившись», но договаривался только за вознаграждение не «заявлять» властям о порубках. Вдовы отдавали последнее, но зато теперь могли смело ходить за дровами- откупались. Конечно, всё это раскрылось, слухи о сговорчивом «леснике» дошли до Щегловки.
Та самая старушка, рассказы которой я услышала в зале ожидания районной автостанции, вспоминала, как девчонкой, пробегая мимо сада крепкого хозяина, на войне он тоже не был и не удержавшись, сорвала яблоко, висевшее по ту сторону плетня. Яблоневых садов было тогда мало, в основном, рос вишенник, а за яблоню полагался налог. Колхозники и так бесплатно работали, гнулись под непосильной ношей государственных оброков, не до фруктов было. Сорвала девчонка яблочко, а грозный хозяин тут как тут. Изловил воровку и привязал к яблоне, дважды обмотав веревкой. Узел завязал за спиной, с противоположной стороны яблони, чтобы надежней было. Ребятишки её матери донесли, та прибежала, в гневе сорвала веревку и хлестнула самого хозяина и собаку, кинувшуюся на неё. Вот такие были нравы в среднерусской деревеньке Щегловке. Сейчас деревни нет. Разъехались её обитатели, переселились поближе к школе, да магазину, а на карте области значится бывшая деревня, как урочище Щегловка, что значит, место, отличное от остальных окружающих участков. И то верно…
