Мой отец почти всю жизнь проработал на заводе и под настроение мог часами рассказывать о своем цехе, его рабочих.
На мой взгляд, самым колоритным среди них был Вася. Прозвище получил благодаря профессии, а еще постоянным заявлениям, что они, гальваники, среди прочих пролетариев самая белая кость, чистые аристократы! Он, судя по рассказам отца, «аристократом» был на самом деле. Во всяком случае дома по хозяйству ничегошеньки не делал – не умел и не хотел. Поэтому годами жил на грани развода. Заявление на развод жена не раз подавала, но каждый раз забирала – жалела детей. Вот дети выросли. Сын остался служить в армии, а дочь вышла замуж. Решилась и сама начать все сначала. Нашла какого-то вдовца, развелась с Васей, разменяла квартиру. Гальваник в результате остался один.
Голод не тетка, научился он готовить себе чай и даже пельмени! А вот чтобы что-то помыть. Пол, одежду, белье – это, извините, уже совсем небарское дело. Выходило, что заново нужно жениться? Казалось бы, что проще – мужчина, не старый, не больной.
Его с кем-то знакомили, водили свататься, но все было напрасно. Одна кандидатка в жены для него старая, вторая – не очень красивая, третья с дачей, где нужно работать, четвертая с детьми, пятая без уютной квартиры.
По всем «параметрам» и с недавних пор гальванику подходила только табельщица Надя. По молодости, говорили, она была очень разборчивой. Многих отшила, но годы шли, потом летели, и вот в заводском общежитии дожила до прозвища «мамочка». Поэтому в новом доме квартиру ждать не стала, согласилась на вторичное жилье. Сняла с книжки деньги, сделала ремонт, купила мебель.
Зная это, Вася стал набиваться в гости.
Надя не прочь была принять, потому что и правда искала мужчину. Еще и для того, чтобы в кухне повесил карниз, в ванной комнате – шкафчик. «Вы же это умеете?» – спросила она у гальваника. «А что там уметь?» – обиделся Вася, захваченный врасплох. А потом отступать уже было нельзя. У друзей по цеху он получил необходимую консультацию, у них же одолжил молоток и толстый буравчик, надел новую рубашку и отправился в гости.
Надя, судя по ароматам, что витали в чистой квартире, приготовила его любимых голубцов, для порядка предложила выпить. Гость отказался. Сказал: «Потом. После дела».
«Значит, не пьяница», – с уважением подумала хозяйка и, можно сказать, залюбовалась. Вася тем временем уже определил и «согласовал» с ней лучшее место для шкафчика, отмерил расстояние между петлями, шкафчик, чтобы не мешал, занес в туалет.
«Это правильно, – подумала Надя, – ведь прихожая совсем маленькая, а в зале – новый пол, накрытый стол».
Вася тем временем уже прикидывал, где лучше пробивать дыры. Вспомнив советы друзей, он искал «прослойку» раствора между кирпичами. И нашел! Правда, после седьмой или восьмой попытки. От чего на стене появилась картина «Майские жуки прилетели».
Надю она очень насторожила, но Вася ее успокоил. «Ничего, сейчас алебастрой замажем, потом подмалюем, и все будет «хоккей»!
«Ишь как заговорил, – встрепенулось сердце женщины. – Наверное, остаться хочет? Свататься пришел. Надо было взять шампанского».
Минут через пять первое отверстие было готово. И выглядело очень симпатично. «Вот что значит мужчина, – вздыхала Надежда, – что значит мастер!»
Вторая дыра давалась уже похуже. Буравчик уперся во что-то твердое, можно сказать непреодолимое. Пытаясь разбить препятствие, Вася отвел руку, замахнулся и…
По ту сторону стены, в туалет, на шкафчик (хана зеркалу!) обрушился огромный кусок штукатурки. За ним в унитаз (ему тоже хана!) полетел громоздкий буравчик. Не поняв толком, что произошло, Надя похлопала немного глазами, потом, не скрывая слез, настежь открыла входную дверь. Вася этот жест понял без слов, сгреб одежду и выскочил из квартиры, где недавно очень хотел остаться.
Парням потом признался, что Надя девушка что надо, что все при ней, и если бы не тот камушек… Плохому танцору, как говорится, то сапоги жмут, то пиджак мешает.
