Нелепая случайность при уничтожении фашистского эшелона, воспоминания бывшего партизана

Скоро послышался стук колес, а вслед за этим из-за поворота появился поезд. Машинист, уменьшая скорость, мощным прожектором освещал путь, высовывал голову из кабины, оглядывался. К паровозу была прицеплена платформа, обложенная мешками с песком. Спрятавшись за ними, ощетинившись по сторонам стволами пулеметов и автоматов, внимательно всматривались в темноту немецкие солдаты. За платформой тянулись закрытые наглухо грузовые вагоны.

Паровоз сбросил скорость, пыхтя и выпуская в морозный воздух клубы серого дыма, стал медленно подниматься на подъем.

— Пошли, — прошептал Николай и, поднявшись, опираясь руками о замерзшую землю, напрягся, готовясь к перебежке.

— Погоди, — тихо, но строго сказал отец и крепкой рукой прижал сына к земле.

В это время из-за поворота показался второй эшелон. Он медленно выползал из леса. В отличие от первого, вплоть до его паровоза был прицеплен почтовый вагон, за ним тянулись вагоны с задрапированными окнами.

— Сынок! Берем этот! — сказал Степан, и, как только паровоз поравнялся с ними, они рванули к нему.

Николай прыгнул на ступеньки паровоза и, держась правой рукой за поручни лесенки, прижался к нему всем телом, а левую подал отцу. Степан, было, ухватился за нее, но, обо что-то споткнувшись, повис в воздухе, сорвался и упал на насыпь. Стал подниматься, опять что-то не рассчитал — ступеньки пробегающего вагона ударили его по голове. Степан рухнул на землю.

Николай растерялся — с отцом явно что-то не так, но время идет, можно опоздать, не успеть сделать дело. Крепко сжав зубы от волнения, он втиснулся в паровоз — теперь его должны заметить. Машинист открыл окно и высунул голову наружу, но, к счастью, смотрел вперед на рельсы. Достаточно четко Николай услышал немецкую речь, а когда машинист выдвигал наружу голову, к нему даже доносился запах табака. Николай затаил дыхание, замер.

Наконец эшелон преодолел подъем и, стуча колесами, стал набирать скорость. Вдоль дороги потянулись глубокие скалистые обрывы, местами поросшие лесом или кустарником.

«Пора» — подумал Николай. Он ловко вытащил из свисающей через плечо противогазной сумки магнитные мины, поставил на двухминутный завод и, согнувшись, прилепил их одну за другой к паровозу. Машинист, видимо, услышал шорох, снова выглянул в окно и, увидев, стоящего на ступеньках Николая, что-то громко воскликнул.

Николай сорвал кольцо с «лимонки» и бросил ее в открытое окно, одновременно прыгая с паровоза. Он больно ударился о землю, но в то же минуту впереди раздались оглушительные взрывы. Паровоз встал как вкопанный. На него, натыкаясь друг на друга, полезли вагоны, скатываясь под откос.

Николай, пригибаясь к земле, волоча сильно избитую правую ногу, изо всех сил побежал назад, туда, где упал отец. Обернувшись, он увидел поднимавшееся в железнодорожной насыпи пламя.

Отец лежал в луже крови. Николай склонился над ним, попытался нащупать пульс, но отец был мертв. Взяв его на плечи, Николай медленно спустился с насыпи и направился в лес.