Молодежная мода

В моем детстве не было интернета, ночных клубов, но были свои увлечения, интересы. В конце семидесятых в моем родном городе вдруг откуда не возьмись, появились панки. Газеты, телевидение тогда высветливали только ударные стройки, передовиков и посевные, о таких ужасах молчали, словно воды в рот набрали. Мне даже доводилось встречать уникальных по своему незнанию людей которые уже сегодня с удивлением узнавали, что и у нас были хиппи, панки и другие молодежные движения, им твердили, что подобное могло случиться в загнивающем капитализме, в притесняемой Африке, в самом крайнем случае где-то в столицах, где молодежь развратна, но не у нас. И народ верил!
Я же выходил из дому и даже больше, участвовал во всех движениях если они не вели к голодовке, хотя и к этому был готов, а потому с удивлением смотрел на старшеклассников которые вдевали себе в брючины булавки. Мы все-таки жили не в столице, а потому мода на панковские украшения была поскромнее, булавки, стриглись коротко, вот кажется и все модные штуки. Позже мы узнали, что в небольшом городке недалеко от нас ребята пошли дальше, устраивали что-то наподобие парада, сходки, переодевались в немецкую форму. Последнее настолько взбудоражило общественных деятелей в области молодежи, ответственных за наше воспитание, что они накрутили милицию и нас стали отлавливать как прокаженных. Прям как в том фильме, подлетали милицейские машины с мигалками, танцплощадку окружали и выискивали ребят с короткой стрижкой и булавками на штанах. Потом всех грузили в ,,уазики,, автобусы, если это был настоящий рейд с привлечением комсомольских дружин, ДНД и других активных граждан, везли в отделение. Воспитательная беседа проводилась если ребенок соглашался добровольно снять булавки или в ,,воронке,, успел это сделать, комсомольские вожаки доказывали, булавки носили чуть ли не ,,гитлерюгенд,, бандеровцы или другие враги нашего прекрасного государства. Пойманных вторично или не желающих так просто расставаться с украшениями отводили в другую комнату и применяли другие методы, кардинально отличимые от убеждений словом, попросту били и били сильно. Вот тогда в мое детском мозгу впервые появилось сравнение нашей доблестной милиции и гестапо, а отделения стали называть застенками гестапо.
После моего первого задержания меня отвезли домой к родителям и рассказали, мол они растят маленького фашиста, что это страшный позор и мне не место в советской школе. Понятно досталось еще и от родителей, а мамка спрятала все булавки. На второй день меня разбирали на комсомольском собрании хоть я и не был никогда комсомольцем, наверно не теряли надежды на мое вступление в эту великую организацию. Я стоял там и думал, неужели немцы и вправду носили булавки, почему же тогда учители никогда об этом не упоминали? Столько шума из-за такой ерунды? Как бы там не было, но желание потворствовать бездумно молодежной моде у меня с тех пор пропало. Перевоспитали!