Мои воспитатели

В восьмидесятые, во времена моего пребывания в ВТК, мне довелось повидать разное, администрацию, призванную воспитывать в маленьких преступниках любовь к Родине, коммунистическим идеалам и продающим эти самые идеалы за взятки, подаяния, преступников, иногда совсем еще детей которые становились убийцами. У каждого человека существует черта через которую он не может переступить, в пятнадцать лет эта черта тоненькая, словно нитка и порвать ее очень легко. Так было и в моей жизни, лишь случай не позволил ее переступить.
Ни для кого не секрет, по крайней мере для людей близких к этой теме, что хваленая система Макаренко, на основании которой воспитывали в СССР маленьких преступников, давала обратные результаты, люди начинали ненавидеть себе подобных. В моем отряде особо отличался главный помощник администрации, ее доверенное лицо или как их именовали, ,,Председатель совета отряда,, Леня Мудак. Нет, поверьте, я совсем не выдумал ему такую кличку, его действительно так звали, но лишь приближенные и он даже гордился ею. Это еще раз доказывает извращенность мышления обитателей тех мест. Мудак был садистом по призванию, он просто таки болел в спокойном состоянии и возбуждался, не знаю, возможно даже сексуально, когда бил, когда издевался над ребятами. Здоровый двухметровый лоб, двадцать лет от роду, словно шкаф с лицом, буквально списанным из теории Ломброзо, больше всего на свете боялся перевода в колонию для взрослых. Леня как никто там понимал, что за свои подвиги он и секунды там не протянет, буквально лишь переступив через порог станет Леонтиной и это в самом лучшем для него случае. Но еще больше этой ситуацией пользовалась администрация-стоило в его отряде хоть кому-то восстать против существующих в колонии порядков как Леня получал жесткое предупреждение со следующим же этапом отправиться в исправительную колонию для взрослых преступников. Начальником отряда у нас был ,,Гусь,, уж не помню его имя, отчество,да он и не заслуживал их, но все только так его и звали. Ходил ,,Гусь,, соответствующим образом, словно саблю проглотил, с выпятившим животом, оттянутой назад, задницей и высоко задранной головой. Весь воспитательный процесс в его понимании заключался в том, что он закрывался с Мудаком в кабинете, давал ЦУ (ценные указания). После его ухода, а иногда спустя пол часа, в зависимости от важности этих самых указаний, Леня выходил от него, закрывался в каптерке и начинал воспитывать ребят. Его помощники звали провинившихся на аудиенцию и выносили оттуда тела, Мудак же входил в экстаз от самого процесса, молотил руками, ногами, палкой, табуретом, не особо заботясь о последствиях. Я сам стал как-то свидетелем как в самом расцвете воспитательного процесса туда зашел ,,Гусь,. и словно ни в чем не бывало, заявил: Леонид, когда закончишь, зайди ко мне, надо еще кое-что уточнить. В этот момент я валялся на полу весь в крови, но начальник отряда лишь глянул на меня презрительно, в его понимании нарушители были недостойны его внимания.
Мог ли я, как говорила мне Библия, полюбить ближнего в тот момент? Подставить правую щеку на место левой от меня не требовали? По ней просто били, не спрашивая, не особо всматриваясь в мое душевное состояние. Как я ненавидел Мудака одному Богу известно! Если бы в отряде было что-то тяжелое, ножи, заточки под рукой, он бы не протянул и недели, но Мудак тоже это понимал и если охранники при обыске находили у кого либо что-то похожее, это было равносильно смертному приговору. Бедолагу после воспитательного процесса в каптерке затаскивали в ленинскую комнату (были такие, для заседаний, политических уроков…), бросали на средину и объясняли, что смельчак посмел пронести в отряд запрещенную заточку, арматуру… Сколько ребят покалечило это чудовище, не подсчитает сейчас никто, но сколько помню его ставили нам в пример, заставляли на него равняться. Представляю, что стало бы с теми ребятами, стань и они такими!