Львовский бандит

Львовский, кстати именно так его и звали за глаза, попал в нашу камеру после очередной реформы, которую время от времени проводило Управление по наказаниям. Когда, после очередной проверки, им начинало казаться, что зеки через чур вольготно себя чувствуют, эти господа насылали своих начальников и те обычно раскидывали нас по разным камерам.

Обычно подобная дурь касалась маленьких камер, где люди устраивали себе там что-то вроди маленьких, уютных квартир, но сколько их не было, нашей камеры это не касалось, возможно потому, что трудно себе представить уют в камере на 22 человека, в момент когда там сидело 43.

В камеру сперва вошел довольно упитанный парень, потом ,,баландер,, это зек, который разносил еде или работал на еще какой нибудь работе в тюрьме, занес телевизор, а следом еще два, несли его огромные сумки с вещами. Матрас не смогли, он тоже был огромный размеров, под стать двуспальным и его принесли следующим рейсом. И всем сразу стало ясно, что перед ними очень серьезный дядя.

Он и был серьезным, учитывая, что вокруг сидели карманники, другие воришки, наркоманы, которые сидели за то, что убивали себя, пару убийц на бытовой почве, ну и так далее. Львовский Шурик, я никогда не слышал чтоб кто-то звал его Сашей, сидел за то, что ограбил валютчика, а когда какой-то милиционер, в погоне за премией, попытался их задержать, они его попросту и без раздумий застрелили. Вычислили их по мобильному, они тогда только появились, а взяли прямо в дворе нашей тюрьмы, куда они привезли грев землякам со Львова.

-Вы хоть передачи-то успели передать или заехали в тюрьму чтоб лично засвидетельствовать свое почтение землякам,-Кольку еще долго смешила эта комичность ситуации.

В итоге Львовский стал просто таки достопремечательностью нашей тюрьмы, просидев в общей сложности больше пяти лет. Сперва просто не могли доказать их вину. А сведения агента, который напел мусорам о том, что это таки их работа в дело не пришьешь. Шили несколько лет и наконец, когда дело передали в суд, оно каким-то загадочным образом исчезло, испарилось и пришлось шить снова. При том, что в старом все равно ничего существенного не содержалось, сшили повторно.

Потом еще судили, доследовали, опять судили, просто таки эпопея! В итоге Львовского знали все комиссии, которые посещали нашу камеру, все местные и столичные начальники, все прокуроры, я уж не говорю о тюремных начальников. За время своего пребывания там, Шурик успел поднять несколько бунтов, черте знает сколько разбирательств в Министерстве и даже одно посещение журналистами. Думаю, когда его наконец-то увезли на лагерь, наше начальство перекрестилось.