Безысходность

Эта летняя ночь была прекрасна, словно в нее уместилось все . За окном сухопарый жар лениво поднимался из мельчайших трещин на асфальтированных тротуарах и, будто мерцая, слегка колыхал растущую в них пожухлую траву. В ночном застывшем воздухе висела звенящая тишина, луна светила ясной серебряной монетой, а неподвижные листья на деревьях, иссушенные до предела, изнемогали от безветрия. Тихо вращающийся оконный вентилятор поскрипывая гнал раскаленный воздух с улицы в мою комнату. Мои конспекты шуршали отдельными страницами на письменном столе, в тот миг, когда прямо над ними пролетало легкое искусственное дуновение, но снова затихали, мной вновь не прочитанные. 

Кто выдумал сессию в конце июня? Учеба совершенно не лезла в голову, а воспоминания о предстоящих экзаменах окончательно прогнали сон. Моя мать, неизменно бродившая по квартире в халате с узором из сочных маков, которые в слабом диссонансе сливались с кухонными обоями, каждый вечер пыталась наставить меня на путь истинный, но так и не смогла. Сегодня за ужином, обмахивая себя журналом, она сделала еще одну слабую попытку. Я бросил есть и ушел в свою комнату, чтобы предотвратить дальнейшие нравоучения. Она улеглась спать, проглотив обиду. 

Через некоторое время я проснулся, наверное приснился жуткий сон. Он был, видимо, настолько страшный, что я запутался в легком покрывале. Мои движения были скованные, этот кошмар наполнил меня ощущением удручающей беспомощности, принудил почувствовать себя еще хуже, чем тогда, когда в раннем детстве я оставался совсем один в полнейшей темноте. Кто-то еще находился в комнате кроме меня? Может это просто давит темнота? Я все время открывал глаза как только можно шире, но все равно не видел абсолютно ничего, кроме сплошной темноты. Я открыл рот, чтобы позвать мать, но язык тут же спрятался за зубы. Мое оцепенение сорвал голос матери, который доносился с кухни. Она призывала меня, молила о помощи. Но ее голос звучал так же неестественно, как звучит автоответчик, то есть звуки были неживыми, отрывистыми. Неожиданно я услышал шепот матери из спальни: «Не ходи. Я тоже это слышала». 

У меня перехватило дыхание, со стороны кухни послышался звук. Приглушенный, но с каждым мигом все более различимый. Я начал молиться про себя, в темноте, чтобы это безумие оказалось сном, самым жутким кошмаром. Но все более явственно я слышал, что кто-то крался к моей кровати. Я хотел крикнуть, но тут же закрыл рукой свои иссохшие губы. Толку кричать? Кто меня услышит. Едва дыша я прислушивался к копошению возле кровати. Звук движения приближался с каждой секундой. Воспалённое воображение начало рисовать безумные скорого будущего. Однако мозг лихорадочно продолжал работать. Я все ждал, что нестерпимая, острая боль сейчас пронзит мое тело и только надеялся, что она будет настолько сильной, чтобы я сразу же потерял сознание. Уж лучше умереть, не понимая, что с тобой происходит, чем осознанно корчиться в долгой агонии и увидеть то, что пряталось у меня под кроватью. 

Пронзительный, ледяной страх сжал мое горло, после словно стек по внутренностям и острыми осколками битого стекла впился в желудок. Я открыл глаза и ничего не увидел, но тем не менее эта страшная история из моей жизни мне надолго запомнится.

Статья прислана автором: tate-teller