Интеллигент из маршрутки

  С Михаилом я развелась, когда сыновьям было девять и семь. Миша почти в открытую изменял мне с известной в поселке любительницей мужиков Надькой-раскладушкой. Чем Надька лучше меня, я не понимаю до сих пор. Но Мишка видимо понимает, поэтому к разводу отнесся спокойно. На прощанье сказал: «Сколько буду зарабатывать, треть буду отдавать тебе на пацанов. Хочешь – подавай на алименты, не хочешь – не подавай. По доброй воле я больше дам. Я ведь кроме официальной зарплаты иногда подрабатываю, а это алиментами не учитывается». Первые три месяца после развода в суд не обращалась. Мишка приносил каждый месяц двенадцать тысяч. Но потом – только девять, а последний раз – семь пятьсот. Видимо, Раскладушка научила обманывать родных детей. Пошла я в мировой суд с иском о взыскании алиментов в твердой денежной сумме. Статус позволял, младший сын Вася с пяти лет был признан инвалидом детства, у него обнаружили диабет первого типа. Присудили недобросовестному папаше алименты в твердой денежной сумме – 15 840 рублей. Пока выплачивает.

  Из поселка я уехала. Не хотела, чтобы сыновья видели, как их папка мимо дома проходит, а к ним не заходит, как будто совсем чужой дяденька. Жилье в городе у нас было. Покойная тетка Фира завещала мне свою квартиру. Однокомнатная с нишей, маленькая, но все же своя. Детей в школу определила, сама работать пошла. Торговать на рынок. Взял один частный предприниматель. Продаю зелень и грибы. В личном плане тоже все наладилось.

  Познакомилась с мужчиной. Зовут Леней, Леонидом. Он здешний. Женат не был. Жил до тридцати шести с мамой. Теперь вот вместе. У его матери тоже однокомнатная. Поэтому Леня ко мне переехал. У меня хоть ниша есть. В ней наш интимный уголок. Мальчишек укладываем в комнате на раскладном диване, а сами – в нишу. Туда двуспальную кровать поставили. Умещается как раз, еще и место немного остается.  На стену телевизор повесили. Уютно, и мальчишки ничего не видят. Шторы дверной проем закрывают. Считаю, что неплохо мы устроились. Здесь не надо ни колонку растапливать, чтобы воду согреть и помыться. За отоплением следить не нужно. Все централизованное, все работает. Правда, цены за коммуналку высоковаты, но куда деваться – все так живут, не мы одни. Главное, на еду и одежду хватает. А инсулин Васечке бесплатно выдают. Со школой тоже проблем нет.

  Все бы хорошо, но в последнее время я начала тревожиться. Из-за Лёни. Нет, он не пьет. Дело в другом. Вижу, гнобит он потихоньку моих сыновей.

  Недавно вечером, пока я готовила ужин. Леонид принялся воспитывать ребятишек. Говорит им: «Вы, дети, невоспитанными растете. Меня «папой» не называете, утром не говорите «доброе утро», перед сном ни разу не пожелали «спокойной ночи». Читаете мало. Мусор за целый месяц из квартиры ни разу не вынесли. Вся забота у вас – виртуальные игры, а из школы одни «тройки» приносите. Пора за ум браться. Вы теперь не в деревне, а в городе. Могли бы в секцию какую-нибудь записаться или еще куда. Возможностей много, нужно их использовать на полную катушку. Учитесь, пока молодые».   Я выслушала Ленин монолог и что-то обидно мне стало за своих кровиночек. «Вот, –думаю, – папа нашелся. Родитель. Только с какого бока? Доброй ночи ему пожелайте, доброго утра. Тоже мне интеллигент. Баранку в маршрутке крутит целый день.  А туда же – воспитывать лезет». Хотелось выйти из кухни и прогнать этого воспитанного человека взашей. Но сдержалась. Ночью, как легли спать, все-таки сказала, предупредила: «Будешь, Леня, моих мальчишек донимать своим воспитанием, уйдешь опять к своей маме». Оправдывался, говорил, что как лучше хотел. Ладно, поживем – увидим