Дурка

В благословенные советские времена, малолетками занимались все кому не лень, школа, детская комната милиции, гороно, районо, педсоветы и даже психиатрические больницы. По тогдашнему уголовному кодексу, несовершеннолетнего можно было посадить только если ему исполнилось 16 лет и с 14 лет за тяжкое преступление. Но веселиться детвора начинала не по возрасту. И что с ними было делать? Вот и собирались всякие там ..оно и решали.

Приговор в этом случае выносили один-отправить мерзавца в спецшколу или в спецпту. Нет, это не заведения для особо талантливых детишек, хотя можно и так назвать, та же колония, только помягче и без судимости. Когда мои учителя заметили, что я начал развиваться не по годам и таланты мои выходили за рамки школьного образования, начали строчить пачками письма в эти самые ..оно. Несколько раз назначали заседание, присылали домой приглашение, явиться на это высокое собрание, но кто ж пойдет добровольно.

Как же талантливого ребенка туда затащить? Вот наши умные педагоги и придумали, до заседания сажать ребенка в психбольницу закрытого типа, под замок, заодно и проверить, сколько еще талантов в дитяте сокрыто? Посидит ребенок, понаблюдают его, а там и на собрание отвезут милицейским автомобилем, а оттуда уже прямиком в спецзаведение. Вам это ничего не напоминает? Правильно, точь в точь наша судебно-тюремная система, только для детей, не достигших 14 лет.

Вот когда мои таланты достали уже всех, и учителей, и детскую комнату милиции, и …оно, однажды прямо со школы меня и отвезли в это заведение, именуемое в народе дурка.

Дурка вполне соответствовала своему названию-сплошные Наполеоны, братья Брежнева, Гитлеры…Меня удостоили чести пребывать с менее знаменитыми личностями. Это с теми кто на комиссии в военкомате не смог ответить на вопрос, кто у нас генеральный секретарь или чем отличается птица от слона? Но Наполеоны не лишали нас своего общества, все время заходили, представлялись, начинали жаловаться на непонимание их медперсоналом. Мой сосед, из тех, что полегче, постоянно собирал в столовой хлеб, бедным детишкам голодающего Поволжья. На выходе из столовой санитары каждый раз его разгружали и обещали сами побеспокоиться о бедных детишках.

На второй день моего пребывания там, я был представлен главврачу. Хороший дядька такой, он сразу заявил, что не станет прописывать мне галоперидол или матаден де по, но чтоб и я в свою очередь дураков и медперсонал не обижал. Мне недавно довелось читать, что эти препараты испытывали на наших диссидентах. Для этого не надо было в таком звании, достаточно было быть непослушным ребенком!